26 ноября. Святителя Иоанна Златоустого, архиепископа Константинопольского (407)

Священник Иоанн Валентин Истрати. Один день в мире святого Иоанна Златоуста

Мы жи­вем в ме­ня­ю­щем­ся ми­ре. Во­круг жизнь, смерть, про­шлое, ста­ре­ние, пе­ре­хо­ды от од­но­го эта­па к дру­го­му. Лю­ди ста­но­вят­ся тем, чем бы­ли их ро­ди­те­ли, де­ти вы­рас­та­ют в юно­шей и пре­вра­ща­ют­ся во взрос­лых, ста­ри­ки ухо­дят в зем­лю, и всех без­жа­лост­но пре­сле­ду­ет при­зрак смер­ти. Так бы­ло все­гда с тех пор, как сто­ит мир.

Но наш стиль жиз­ни усу­губ­ля­ет пе­ре­ме­ны и ухо­ды до та­кой сте­пе­ни, что по­рой, ес­ли серд­ца на­ши чут­ки, эта пляс­ка не­по­сто­ян­ства бо­лез­нен­но да­вит, она про­ни­ка­ет в бес­смерт­ную ду­шу и от­бра­сы­ва­ет тень не­бы­тия на веч­ные ос­но­ва­ния ду­ши.

Пред­ста­вим се­бе, ка­ким был тру­до­вой день в ми­ре свя­то­го Иоан­на Зла­то­уста. Пред­ста­вим се­бе тру­до­вой день че­ло­ве­ка, на­пи­сав­ше­го столь­ко книг, сколь­ко не на­пи­са­ли бы и де­сять че­ло­век, и та­ких тол­ко­ва­ний, для по­сти­же­ния ко­то­рых нуж­на веч­ность. Пред­ставь­те се­бе мир без еди­но­го ме­ха­ни­че­ско­го шу­ма, без ма­шин, элек­три­че­ских лам­по­чек, где глу­бо­кую ноч­ную тьму про­ре­за­ет лишь оди­но­кая плош­ка, под­ве­шен­ная над мас­сив­ным Пи­са­ни­ем, сши­тым из ов­чин­ных кож, или уда­ры ло­ша­ди­ных ко­пыт о кам­ни мо­сто­вой. Мир без те­ле­ви­зо­ра, ин­тер­не­та, мо­биль­но­го те­ле­фо­на, Facebook'а, без по­ез­дов, гуд­ков; мир, где скре­же­та ав­то­ма­ти­зи­ро­ван­ной ма­те­рии не слыш­но во­все. Мир бес­про­вод­ной, то есть без се­тей, без зву­ко­вых сиг­на­лов, без лю­ми­нес­цен­ции, но пол­ный бла­го­да­ти, жуж­жа­ния пчел и бли­ста­ния звезд. Мир без са­мо­ле­тов на не­бе, но пол­ный птиц.

День, на­чи­нав­ший­ся ра­но, но без бу­диль­ни­ка, а с пе­ни­ем пе­ту­хов; мир с Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей, рас­пе­ва­е­мой про­тяж­но, уми­ро­тво­ря­ю­ще, без мик­ро­фо­нов и ди­на­ми­ков, а го­ло­са­ми, иду­щи­ми из гру­ди, пол­ной креп­ко­го гор­но­го воз­ду­ха. Вспо­ми­наю, как на Афо­не свя­той ста­рец Ди­о­ни­сий из Кол­чу ше­по­том рас­ска­зы­вал мне, что, ко­гда пел ве­ли­кий Нек­та­рий-про­то­псалт, пе­ред ним об­ра­зо­вы­вал­ся силь­ный по­ток воз­ду­ха, ве­тер, пол­ный ме­ло­дич­ной ви­зан­тий­ской гар­мо­нии, вос­кре­шав­шей из мерт­вых да­же свя­то­гор­ские мо­щи.

Воз­вра­тим­ся ко дню свя­ти­те­ля Иоан­на. По­сле не­бес­но­го при­ча­ще­ния те­ла Хри­сто­ва не­сколь­ко ты­сяч го­лод­ных лю­дей, стол­пив­ших­ся во­круг церк­ви, не­спеш­но уго­ща­лись от щед­рот, со­бран­ных об­ли­чи­тель­ной про­по­ве­дью ве­ли­ко­го ан­тио­хий­ца.

За­тем день про­дол­жал­ся изу­че­ни­ем книг, дол­гим пи­са­ни­ем, тол­ко­ва­ни­я­ми, пись­ма­ми в раз­ные угол­ки им­пе­рии, от­сы­ла­е­мы­ми се­го­дня, а до­хо­див­ши­ми че­рез год, свя­ти­тель­ски­ми на­став­ле­ни­я­ми, бе­се­да­ми со свя­щен­ни­ка­ми из епар­хии, мно­гой-мно­гой мо­лит­вой, вы­чи­ты­ва­ни­ем днев­но­го кру­га цер­ков­но­го бо­го­слу­же­ния, пра­ви­лом, а за­тем чте­ни­ем но­чью при све­те лам­пы и сном на ска­ме­еч­ке или на де­ре­вян­ном ло­же.

В то вре­мя у лю­дей не бы­ло от­дель­ных ком­нат, на всех бы­ла од­на об­щая ком­на­та, од­но­вре­мен­но слу­жив­шая и го­сти­ной, и сто­ло­вой, и кух­ней, и спаль­ней, так что по-брат­ски де­ли­ли все – от мис­ки еды до пла­ча мла­ден­ца сре­ди но­чи. Мо­нах, од­на­ко, имел свою ке­лью, на­пол­нен­ную све­том мо­лит­вы и сми­ре­ния.

То, о чем я го­во­рю, мож­но пе­ре­жить – ко­неч­но, в очень ма­лой сте­пе­ни, – ес­ли по­ехать в уеди­нен­ный мо­на­стырь, на ка­кое-то вре­мя по­гру­зить­ся в его та­ин­ство мо­лит­вы и по­коя. Но по­том при­дет­ся вер­нуть­ся в го­род­скую су­то­ло­ку. Так бы­ло и со мной. Два ме­ся­ца лет­них ка­ни­кул, про­ве­ден­ных на Свя­той Го­ре, по­до­шли к сво­е­му не­из­беж­но­му кон­цу, и я вы­нуж­ден был сно­ва пой­ти по мир­ским пу­тям: из Ка­реи к Даф­ни, Ура­но­по­ли­су и Фес­са­ло­ни­кам. Здесь го­род по­ка­зал­ся мне ужа­са­ю­ще шум­ным, хо­тя в срав­не­нии с дру­ги­ми го­ро­да­ми он спо­кой­ный. По­всю­ду ме­ня не по­ки­да­ло острое чув­ство го­во­ре­ния без смыс­ла, оди­но­че­ства, афи­ши­ру­е­мо­го в вы­кри­ках; лю­ди во­пи­ли о сво­ем не­бы­тии, они же­сти­ку­ли­ро­ва­ли по­сре­ди ули­цы и го­ло­си­ли без вся­кой поль­зы. У ме­ня бо­ле­ли уши от та­ко­го шу­ма, и не­сколь­ко дней, по­ка я не об­вык, миг­рень не остав­ля­ла ме­ня.

Ви­ди­те, ка­кая ко­лос­саль­ная раз­ни­ца в сти­ле жиз­ни, ка­кая про­пасть ле­жит меж­ду на­шим и свя­тых от­цов спо­со­бом су­ще­ство­ва­ния?! Сколь­ко шу­ма по пу­стя­кам здесь, в XXI ве­ке, ка­кой вопль зем­ли, из ко­то­рой вы­жа­ты си­лы, сколь­ко уто­ми­тель­ной бес­по­лез­но­сти, вы­плес­ну­той на экра­ны и в серд­ца и име­ю­щей ви­ди­мость бы­тия.

Шум элек­тро­свар­ки, от­бой­но­го мо­лот­ка или бен­зо­пи­лы, гро­хот же­лез­ных ко­лес, вклю­чен­ные мо­то­ры – все это слов­но бо­лез­нен­ный крик ма­те­рии, пе­ре­гру­жен­ной тя­же­стью че­ло­ве­че­ско­го гре­ха и сты­дя­щей­ся на­вяз­чи­во­го же­ла­ния че­ло­ве­ка вос­хи­щать­ся без при­чи­ны.

Ре­шить вер­нуть­ся к под­лин­но­му су­ще­ство­ва­нию – это не зна­чит со­вер­шить ко­рот­кое за­мы­ка­ние всех тех­но­ло­ги­че­ских свя­зей че­ло­ве­че­ства. Это зна­чит на­чать вни­ма­тель­ней при­слу­ши­вать­ся к го­ло­су зем­ли, глуб­же пе­ре­жи­вать та­ин­ство жиз­ни, вер­нуть­ся в де­рев­ню (по со­ве­ту свя­то­го Па­и­сия Свя­то­гор­ца), на­учить­ся древним обы­ча­ям, со­став­ля­ю­щим фун­да­мент для ду­ши, при­ле­жать к хра­му и глуб­же смот­реть на это чу­до жиз­ни, ко­то­рое Бог не пе­ре­ста­вая из­ли­ва­ет на нас, – что­бы ощу­тить Его без­гра­нич­ную лю­бовь.

Пе­ре­ве­ла с ру­мын­ско­го Зи­на­и­да Пей­ко­ва

Источник: www.pravoslavie.ru