Рассказы о детских годах святителя Феофана

Писать о детских годах святого всегда непросто. Как правило, сохранилось очень мало достоверных материалов. Еще одна опасность – нарисовать елейно-сла­ща­вый образ, какого никогда не встретишь в жизни. Совсем не таким был бу­ду­щий святитель Феофан, в миру Георгий Васильевич Говоров. Он был заводилой в детских компаниях и своим поведением часто огорчал матушку. Но в то же время он был мальчиком, открытым к новым впечатлениям и знаниям. Мы предлагаем читателям несколько рассказов о детских годах святителя.

* * *

В рассказах о святых людях мы часто читаем, что еще сызмальства будущие подвижники отличались от своих сверстников, бегали детских игр и развлечений, были кротки и молчаливы, любили проводить дни в посте и молитве. Некоторые мамы, читая такие рассказы своим детям, нет-нет да и заметят шаловливому малышу: «Посмотри, какой был послушный и примерный мальчик, а ты у меня в кого?»

Однако как много путей-дорог на земле, так много и дорог, ведущих в Царствие Небесное. Кто-то по своему характеру мягок и послушлив, и Господь в зрелости помогает развить эти качества. Кто-то, напротив, по своему характеру резв и стремителен, и при старании Господь такого человека образует в решительного воина Христова, который может привести к истине многих людей, стать защитником православной веры. Именно с таким характером появился когда-то на свет великий русский подвижник, молитвенник Русской Земли, духовный автор и богослов – святитель Феофан, Затворник Вышенский. О его духовных подвигах написано много книг. Однако о детских годах известно совсем немного…

Святитель Феофан последние годы жизни провел в затворе в Вышенской пустыни. Уединение для него было «слаще меда». Святитель поражал своих современников удивительной целеустремленностью и работоспособностью. Как пчела, перелетая от цветка к цветку, кропотливо собирает драгоценный нектар, из которого получается душистый мед, так и подвижник многими трудами собирал христианские добродетели.

Святитель Феофан ушел из мира, со святительской кафедры не потому, что не любил людей и тяготился епископскими обязанностями, а потому, что хотел послужить Богу сугубыми, особенными трудами. Как из маленьких узелков плетутся монашеские четки, по которым совершается Иисусова молитва – грозное орудие против врага нашего спасения, так и Феофан Затворник, по крупицам собрав книжные знания, в тишине Вышенского затвора написал многие творения, указав всем ищущим путь ко Христу – путь ко спасению.

* * *

Будущий святитель родился вскоре после окончания Отечественной войны 1812 года, когда во всех городах и весях русские люди праздновали победу над Наполеоновскими полчищами, восстанавливали разрушенные дома и селения, слагали патриотические песни о величии ратного подвига русского воинства.

В это время в Елецком уезде Орловского края, в селе Чернавске (совр. Чернава), жила семья молодого священника Василия Тимофеевича Говорова. Отец Василий был человеком прямым и открытым, добросердечным и гостеприимным. Его отличали особая внимательность и любовь к ближним, а также способность умирять любые ссоры. Он очень любил церковные службы и так часто бывал в своем храме, что родные и близкие говорили о нем: «Наш батюшка из епитрахили не выходит».

Татьяна Ивановна, мать будущего святителя, имела тихий кроткий нрав и любвеобильное сердце. Особую сострадательность проявляла она к больным и нищим, и никто из них не отходил от нее, не получив помощи.

По воспоминаниям родственников, Говоровы вполне оправдывали свою фамилию: они действительно были большие «говоруны» – любили собираться всей немалой семьей, приглашать родственников и знакомых и вести долгие, задушевные разговоры…

Егорушка родился 10 января 1815 года и был пя­тым ребенком в семье. Мать нежно ласкала и кре­стила новорожденного крошку, когда в комнату за­шел отец.

– А! И детвора тут! – весело сказал он, увидев Любу с маленьким Сеней.

– Ну, Таня, поправляйся, спасибо за сынка! Дай Бог ему только разум и доброе сердце – с ними век не пропадешь. Ну-ка, Егорушка, поди к отцу!

Отец Василий бережно наклонился к сыну и взял его на руки. Не прошло и минуты, как Егорушка так пронзительно вскрикнул, что отец даже вздрогнул.

– Ох, Татьяна Ивановна, сынок чуть меня не оглушил! – сказал он, отдавая малютку матери. – Такой голосистый, что беда! Ну, Господь с вами! – и отец Василий вышел из комнаты.

На следующий день после рождения младенец был крещен родным дедушкой отцом Иоанном и наречен Георгием. В семье же мальчика с самого рождения называли Егорушкой.

* * *

Егорушка, как и все дети, любил сказки. Неподражаемой сказитель­ницей была его тетушка, Марфа Никифоровна. Обычно под вечер она собирала всю детвору в доме и начинала свои рассказы, которым, казалось, не было числа. За окном сумерки, в комнате полумрак, и так легко вслед за тетушкой путешествовать в разные сказочные царства-королевства, встречаться с дивными царевичами и царевнами. Тетушка рассказывала так ярко и убедительно, с такими шутками-прибаутками, что казалось, она и сама побывала во всех этих заморских чудесных странах.

– В некотором царстве да в некотором государстве… – обычно неспешно начинала Марфа Никифоровна.

И тут даже самые резвые дети забы­вали о своих проказах и старались поближе подсесть к искусной сказительнице, чтобы услышать необычную историю.

Особенно мастерски Марфа Никифоровна рассказывала сказку о Жар-птице. Будто наяву, представлялись детям Иван-царевич, Елена Прекрасная, Серый волк и Златогривый конь. У Жар-птицы перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Прилетает она в сад и срывает с деревьев золотые яблочки.

Егорушка живо представлял, что он то, подобно Ивану-царевичу, подкрадывается к чудесной заморской Жар-птице, чтобы поймать ее, а то сквозь зеленые луга да чистые поля мчится на Златогривом коне за Еленой Прекрасной…

Как-то раз, слушая сказку, Егорушка часто посматривал на клетку с птичкой, висевшую около окна.

«Ох! Что-то затевает этот баловник», – тревожно подумала Татьяна Ивановна, поймав взгляд сына.

– Марфа Никифоровна, голубушка! Поглядывай-ка ты почаще за птицей, как бы Егорушка чего не натворил! – сказала она тетушке.

Но они не уследили за сорванцом. Однажды утром Татьяна Ивановна безмолвно замерла около клетки.

– Батюшки-светы! – наконец воскликнула она. – Да куда же делся хвост у птицы? Это непременно Егоровы проказы. Сеня! Позови сюда Егора.

Мальчик живо явился на зов.

– Это ты наделал? – строго обратилась к нему мать. – Ты это зачем хвост у птицы выщипал? Виданное ли дело, чтобы птица без хвоста была?! Погляди-ка, полюбуйся, какова птичка без хвоста стала!

Егорушка взглянул на клетку. Действительно, без хвоста птичка была довольно необычная и жалкая. С пушистыми крылышками, с высоким хохолком и без прежнего хорошенького хвостика она быстро прыгала взад и вперед по жердочке, недоумевая, что это с ней случилось.

– Батюшки-светы! – воскликнула она. – Да куда же делся хвост у птицы? Это непременно Егоровы проказы…

– Зачем ты хвост выщипал? – снова спросила мать.

– Я думал, что это Жар-птица и перышки тоже будут светиться, – честно объяснил Егорушка.

Когда же Марфа Никифоровна узнала о случившемся, только руками развела.

– Вот погоди, не буду больше тебе сказок сказывать, а то ты еще что придумаешь.

Однако добрая тетушка только ворчала на своего племянника. Сколько у нее было слушателей, а с таким неуемным воображением – только один.

Несмотря на шаловливость, все домашние любили Егорушку. Да и нельзя было не любить этого живого, веселого ребенка с добрым сердцем и открытым взглядом. Все понимали, что так проявлялся пытливый характер мальчугана: шалости происходили не от сознательного непослушания, а от желания самому всё узнать и попробовать.

* * *

С детства полюбил Егорушка и храм Божий. Пойдет отец Василий к службе – и Егорушка за ним. Постоит на клиросе с дьячками, выслушает их пение, подтянет, слазит с церковным сторожем на колокольню и позвонит к службе.

На колокольне нужно было особенное умение. Благовестили в большой колокол, глас которого неспешно плыл по округе. Средний колокол был полиелейным. А трезвон опытного звонаря, казалось, звал ввысь и возносился к небу так же легко и свободно, как Херувимская песнь во время литургии. Старый сторож советовал мальчику во время звона открывать рот, чтобы не оглохнуть.

Егорушка старался везде успеть. Быстро схватывал строй православной службы. А когда немного подрос, стал прислуживать отцу в алтаре.

Мысль работала стремительно. На колокольне он заметил, что от колокола к земле была протянута веревка. Вот он, спасительный путь!

Как-то раз вечерня уже закончилась, прихожане разошлись, ушел из храма и отец Василий. А мальчик задержался на колокольне: нравилось ему забираться сюда по крутым лесенкам, чинно звонить в колокол. А еще нравилось обойти вокруг большой колокол и неспешно обозреть сверху родные просторы! Как красиво и широко раскинулось селение, какой необычный изгиб у реки! А вот и крыша родного дома!

Уже и сторож, обойдя храм, проверил, везде ли погашены свечи, и, закрыв церковь на замок, отправился домой. В это время Егорушка спустился с колокольни и понял, что его заперли. Конечно, можно было снова подняться на колокольню и позвать на помощь. Но это было не в характере мальчика. Его мысль работала стремительно. На колокольне он заметил, что от колокола к земле была протянута веревка. Вот он, спасительный путь!

Взбежал вверх и посмотрел на землю. Всё же высоковато!.. Может быть, не стоит… Но пока не исчезла решимость, смело взялся за веревку и соскользнул на землю.

И очередной раз Господь сохранил Своего избранника. Мальчик остался жив, только веревкой сильно повредил руки и ноги.

Узнав о случившемся, отец Василий пророчески произнес:

– Ну, Егорушка, ты будешь или звонарь, или архиерей!

Варвара Каширина

Источник: www.pravoslavie-nord.ru